{ северная корея — это то, что джисон предпочитает не вспоминать. шрам от пули на животе ноет по ночам, не дает забыть тот ад, из которого он со своей семьей с таким трудом сбежал. это страшно — жить там, где за любую провинность на тебя направляют пистолет. неважно ребенок ты или старик, молодой или взрослый, здесь все равны и неравны. если бы не пост отца на военной службе, они бы не сбежали. если бы не вовремя среагировавший водитель джипа — джисон бы умер от кровотечения, не переступив границу. но вот он здесь, в сеуле. все, что у него осталось от севера — уродливый шрам и тревожное расстройство в редкие моменты, когда людей вокруг становится слишком много. но лучше иметь эти изъяны, чем находиться на территории безумных людей, для которых жизнь не стоит н-и-ч-е-г-о.}

{ джисон слышит, как мать надрывает горло. где-то в его голове ее голосовые связки рвутся и становится тихо. та злится на него, безумно сильно, но руки не поднимает. не умеет она делать больно таким способом, хотя он видит по ее глазам, что ей очень хочется залепить ему смачную пощечину за то, что тот назвал отца кинувшим его подонком. он жалкий подросток, обиженный на весь мир. на отца, что бросил их, уехав на военную службу в его день рождения. джисон не прав совершенно, и он знает об этом. но, черт возьми, он так устал от того, что он бросает его каждый чертов год ради спасения людей, до которых хану нет никакого дела. его отец пытается сделать этот мир лучше. но джисон не уверен в том, что сделать кому-то лучше, держа ствол в руках, вообще возможно. разве джисон не заслужил тоже спасения? он снова смотрит на почти плачущую мать, которой на самом деле тоже больно, грустно и обидно. которую тоже бросили, оставив одну в холодной постели без объятий и поцелуев перед сном. без любви, которую она заслужила ничуть не меньше. и джисон понимает, что нет, не заслуживает. не тогда, когда он не делает ровным счетом ничего для того, чтобы его матери стало хоть немножечко легче перенести это отчаянье. }

{ разбитое сердце. разбитые руки. костяшки саднят, но джисон не чувствует этого. сердце плавится под магмой обиды и разочарования, минхо больше не смотрит на него, возвращая свое внимание к своей главной любовнице на этот вечер — гитаре. наверно, джисон знал, что так будет. ему всегда не везло по жизни, потому что все, что он делает — недостаточно. сам хан похоже тоже сплошное недостаточно. недостаточно старается. недостаточно прикладывает усилий. недостаточно говорит. недостаточно молчит. оно красными буквами на веках отпечатывается и даже окровавленные костяшки не могут стереть с глаз этот позор. он даже сил злиться не находит, все уходит вместе с утекающей сквозь пальцы любовью, которая невзаимна. джисон ненавидит эту жизнь. ненавидит себя. но не ненавидит минхо. теплое к нему прячет в потаенный уголок сердца и забывает. }

{ на сцене шумно, в легких тесно. джисон отстраняет от губ микрофон, чтобы сделать спасительный глоток душного воздуха. толпа визжит, дергаясь телами под резкую музыку с четким битом. у джисона долбит в висках, но текст с языка срывается легко и правильно. людей легче терпеть, если не думать, что они твои враги и желают тебе смерти. эти горящие в темноте глаза смотрят на него не как на жертву, а как на бога. протяни руку вперед, опустись на колени чуть ниже и тебя засосет в пучину чужой жадности. джисону это подходит, ведь только так он может получить любовь и внимание, о которых грезил всю свою сознательную жизнь. даже если люди не те, даже если их слишком много на него одного, хану теперь достаточно. }